Мой Дальний Восток. Часть вторая.

Дорожные приключения на пути из Хабаровска в Приморье

Вступление

Весной 2012-го я путешествовал на автомобиле по западу США с севера на юг, почти от самой Канады и до Мексики. Путешествие было уникальным и удивительным, одним из самых интересных в моей жизни, но всё не доходят руки написать об этом. В нынешнем 2013-м году обещаю «исправиться». Так вот, минуя путь вдоль тянущегося более чем на 500 километров, самого большого в мире каньона с одноимённым названием, и уже почти подъезжая к Лас Вегасу, мы, небольшая группка туристов из разных стран, но одного, советского, происхождения, вместе с нашим гидом-водитель Славой Кеслером, бывшим москвичом, ныне известным в Америке экскурсоводом, свернули с автобана на какую-то мало ухоженную непонятную трассу. Я ещё подумал: « Как же так, такое и в Америке? Куда их Обама смотрит?». Оказалось, что это была знаменитая дорога-музей номер 66, со времён начала Вьетнамской войны практически не тронутая ремонтами и реконструкциями, не считая лишь того, что по обочинам  наставлены лимузины того времени, встретить которые в таком количестве можно теперь, разве что, на Кубе, плюс, стоящие по обеим сторонам пути отреставрированные домики времён 60-х. Вот тогда- то у меня возникла идея рассказать на страницах журнала о нашей главной дальневосточной автомагистрали, ничем на первый взгляд не  примечательной, особенно если ничего о ней не зная, разочек-другой промчаться весь путь на бешеной скорости. В интернете об истории возникновения  дороги М-60 «Уссури» информация представлена крайне скудно. Написано только о том, что в так называемый постреволюционный период один из крупных большевистских военных начальников, прокручивая сюжет возможного вооружённого конфликта с японскими агрессорами, обратил внимание, что единственная нить, соединявшая Дальний Восток с западными районами СССР, транссибирская железная дорога оказалась ввиду захвата японцами Маньчжурии очень уязвимой. Эта опасность была озвучена в 1934-м году на знаменитом 17-м съезде большевистской партии – Съезде Победителей, где практически все присутствующие проголосовали за отстранение Сталина от руководства страны. В последующие годы большинство делегатов того съезда были физически уничтожены по приказу вождя. Жизнь «наверху» суровая вещь. Если не ты  то тебя!). 17-съезд (то есть Сталин) решил срочно возвести автодорогу, параллельную транссибу, и она была построена, в основном силами дорожных войск, за пять (!) месяцев. Об этом подвиге сейчас уже не вспоминают, но если вдруг мой рассказ попадёт в «нужные руки», то, может быть, в нашей стране или хотя бы в нашем крае появится ещё один профессиональный праздник – День Построения М-60. Больше к этому добавить нечего, а вот что происходило на этой и других Приморских Дорогах со мной и моими знакомыми, может показаться кому-то интересным, тем более, что это удачно, как мне кажется, вписывается в мою идею написания серии историко-географических рассказов о южной части российского Дальнего Востока.

Наши дороги 

Если бы мне, любознательному туристу-любителю и далеко не экстремалу, предложили разделить условно Приморский край на пять часть, то я, не мудрствуя лукаво, назвал бы их югом, севером, западом, востоком и центром. Юг Приморья можно в свою очередь поделить на находящийся  западнее и, имеющий сухопутные границы с «дружественными нам» Китаем и Северной Кореей, Хасанский район, южное побережье с запада от Владивостока до крайней восточной точки в  окрестностях города Находка, и, наконец, острова, прилегающие к первой и вторым частям юга. Когда мне иногда говорят, что я счастливый человек, потому что вдоль и поперёк объездил всё Приморье, то это не так. На самом деле я чувствую себя глубоко несчастным, так как видел в этом уникальном крае только верхушку айсберга, и причина тому всего одна. У меня нет попутчика или, говоря языком конкретным, своего Дерсу Узала, но это тема для отдельного рассказа. Начал же я изучать Приморье как Вы, уважаемые читатели, помните по первой части рассказа, именно с Хасанского района, и каждый раз, чтобы попасть туда, проезжал более семисот километров строго на юг, никуда не сворачивая. Несмотря на все особенности российского дорожного строительства, наша главная дальневосточная автоартерия с каждым годом становится всё более комфортной для езды на машине, правда темпы этого улучшения черепашьи. Для определённого и очень ограниченного меньшинства людей постоянный ремонт трассы жизненная необходимость –  автомагистраль является для них неиссякаемым источником получения трудовых нетрудовых доходов. Именно это, а не так называемое российское разгильдяйство, названное двусловием «дураки и дороги», является причиной нашего, давно ставшего традиционным, отставания от всего цивилизованного мира, причём, во всех сферах человеческой деятельности. Самым обидным для нас, дальневосточников, является то, что все экономические проблемы региона с его неисчерпаемыми, как нам пока кажется, природными богатствами, можно было бы легко решить через грамотное и современное дорожное строительство. Приведу только один пример из совершенно другого направления – футбола. Сегодня наша любимая сборная России в прошлом году  просто творила чудеса, побеждая всех «врагов» с сухим счётом. Причина тут всего одна –  новый тренер итальянец Фабио Капелла. Один человек всего за месяц сумел сделать невозможное, и это несмотря на то, что в России отсутствует система подготовки молодых футболистов! Главных причин такого сногсшибательного результата, на мой взгляд, две. Человек честно и грамотно делает свою работу и ничего не боится. Ничего, кроме одного – потерять своё лицо и престиж, в отличие от работавших здесь до него голландских охотников за русскими рублями. Если Фабио не побоялся, по принципиальным соображениям, уйти с поста тренера сборной Англии, главного традиционного центра благополучия в современном мире (даже наша «суперчестная и супердотошливая» пресса редко пишет о кризисах в стране туманного Альбиона), то уж если в России этому итальянскому «колобку»(а тренеры так часто меняют места работа – как будто катятся) будут  чинить препятствия, он быстренько куда-нибудь «свалит». Чтобы решить экономические проблемы российского Дальнего Востока , в первую очередь необходимо прошить эту огромную территорию современными сосудами-дорогами, пригласив сюда имеющих репутацию честных и грамотных, иностранных дорожных строителей. Только после построения этой самой главной части любой инфраструктуры люди, как минимум, перестанут от нас уезжать. Ведь тогда Дальневосточный край станет одним из самых перспективных в мире. А  вот теперь я Вам скажу совершенно противоположную вещь. Лучше будет, если такие перемены произойдут как можно позже! Именно отсутствие дорог и большого скопления населения делает, вернее оставляет, наш Дальний Восток богатым и привлекательным. Не всё ещё украдено и разграблено. Пусть уж лучше пока всё будет в том виде, как  оно есть сейчас. Особенно это важно для нас, путешественников. Главное, чтобы у Вас был джип или пикап, пусть «поезженный», но непременно японский праворулёвый, то есть для использования в самой Стране Восходящего Солнца, для себя наши восточные соседи как-то больше стараются. Все колёса в машине должны быть «ходовыми».  Пусть, хотя бы, спереди «торчит» лебёдка, а в маленьком кузовке лежит  резиновая лодка, укомплектованная подвесным мотором. У меня всё это есть! Нет только главного –  попутчика Дерсу, но это я уже повторяюсь. Расстояние до Хасанского района можно преодолеть в течение светового дня. Делать это есть смысл не всем путешественникам, ведь проезжать они будут по уникальнейшему Уссурийскому краю, именно так сто лет назад именовался нынешний край Приморский.  Мы же поедем с Вами быстро, а по дороге будем «болтать».

Путешествие

Первые двести пятьдесят километров пути это ещё моя родная Хабаровская земля. Я знаю много интересных мест, к которым с М-60 можно свернуть и что-то  необычное увидеть, но для этого на каждый рекомендованный мною поворот придётся потратить по полдня или даже по дню. Как только Вы минуете стелу Хабаровск, Вам откроется красивейший участок дороги, заканчивающийся видом на вершины Хехцирского Хребта, высота которых достигает тысячи метров.

Зимой, если напрячь зрение, отсюда можно увидеть спускающихся лыжников с горы Дерсу, находящейся на территории ставшей у нас знаменитой лыжной базы «Спартак».

Справа от дороги М-60 есть малозаметный свороточек. Если туда съехать, то уже просто невозможно не попасть в самый центр Хехцирского лесного заповедника, по которому до сих пор гуляют тигры.

В заповеднике много удобных стоянок для туристов, так что можно и заночевать. Следы ночёвок, к сожалению, легко обнаружить по  оставленной нашими людьми грязи, которая никогда не убирается. Есть ещё одна вещь, пугающая местных туристов. Говорят, что в этом «заколдованном диком лесу» захоронены французские ядерные отходы, причём в огромном количестве. Боюсь, что достоверной информации об этом в интернете можно и не найти, но это было. Один известный писатель повествует, как гулял он по Хехцирским тропам, а мимо один за другим проезжали грузовики, с характерными значками того , что везут они радиационный груз. В некоторых отдалённых уголках этого горно-лесного массива я чувствовал страшно вонючий непонятный запах, и при этом на меня накатывала какая-то необъяснимая тревога. Страшные места! Есть на Хехцире озёра

и водопадики.  Последних мне пока не удалось увидеть, но зато я обнаружил подводную реку,

похожую на ту, которая открылась мне, когда мы с моим прошлым Дерсу Алёшей Ондриным (я ещё буду рассказывать про наши путешествия)

поднимались на овеянную легендарной славой приморскую гору Пидан.

Мало кто знает, откуда взялось название – Хехцир. Был такой гольдский (можно читать и нанайский) богатырь, удачливый охотник и шаман-целитель  Хехчир. Вот в честь него сначала назвали деревню, в которой он жил, а позже и весь хребет.

Другой, более современный хехцирско-нанайский герой это уже мною упоминавшийся Дерсу Узала, друг и попутчик знаменитого исследователя Дальневосточного края Владимира Клавдиевича Арсеньева,

жизнь и работа которого имела две стороны. Первая это пребывание в тайге, а вторая, более продолжительная – оценка и осмысление добытого в путешествиях материала. Вот как раз в такие дни Дерсу было очень неуютно. Огромный, всегда немытый, нетрезвый, с неизменной трубкой в зубах гольд не понимал, почему в городе Хабаровске нельзя стрелять из винтовки и для чего необходимо платить, если нужны дрова. Такие же, кстати сшибки всегда возникали у дальних родственников наших наннайцев североамериканских индейцев. Они не понимали, что земля может быть чьей-то, что её необходимо делить и при этом убивать друг друга. Однажды (а было это в 1908-м году) Узала просто, сбежав из дома Арсеньева, потерялся и как раз в Хехцирских лесах. Вернее,  друга Владимира Клавдиевича просто там прикончили, забрав упомянутую выше винтовку. Арсеньев долго искал  могилу Дерсу в «столице» Хехцира деревне Корфовской, названной так в честь одного из губернаторов Приамурского края. Знаменитый исследователь так и не нашёл, где были  схоронены останки его нанайского «брата», узнав лишь, что убили его каторжники, добывавшие гранитный камень, использовавшийся при построении Уссурийской железной дороги. Эта самая Транссибирская Магистраль строилась с 1891-го по 1897 годы, а Корфовская  была первой железнодорожной станцией в восточном от Хабаровска направлении. Каменный карьер существует и в наши дни. Владелец его, мой знакомый, и сегодня, благодаря «полезным камням», живёт очень даже неплохо. Если бы было время, мы могли бы провести в Корфовской пару часов –  поклониться недавно  возведённому памятнику Дерсу Узала, искупаться в пригорном озерке, славящимся своей чистейшей водой,

и запастись на дорожку водочкой «Барон Корф», которую здесь же и разливают.  На обочине дороги посредине деревни есть пара колодцев, откуда берут чистейшую воду, я сам несколько лет ездил из Хабаровска ею «затариваться». А ещё я в прошлом году совершил поездку, двадцать два года назад совершенно невозможную для обычного советского человека. Приехав в приграничный китайский городок Фуюань и арендовав машину с водителем, мы почти добрались до Хехцира (помешала река Уссури, делящая своим течением две великие державы), но с другой, китайской, стороны и увидел наш знаменитый горный хребет. Но мы с Вами едем дальше. Лежащий по обе стороны дороги Хехцирский заповедник заканчивается, а главная трасса до самого города Вяземска становится равнинной и малоинтересной. Мы пересекаем довольно известные и рыбные в прошлом речки Кию, Хор и Чирки. Последняя и вовсе небольшая, но когда она выходит из своих бережков, то...мосты не выдерживают.

Лет, наверное, десять никак не могли восстановить мостик через Чирки в последнее его падение. В моём фотоархиве есть снимки разрушений, и это впечатляет!  Мы же продолжаем путь. То и дело попадаются столбики с названиями деревень, расположенных достаточно далеко от трассы. Справа дороги ведут в сторону Китая, а именно к вышеупомянутой реке Уссури, на сотни километров являющейся границей между нами и китайцами. Если же Вы, отъехав от Хабаровска километров на 60, свернёте налево и проедите перпендикулярно М-60 километров тридцать, то попадёте на так называемую «бамовскую дорогу», построенную ещё при царе, но приведённую в порядок 40 лет назад во времена великого военного противостояния с Китаем. Почему великого? Да потому что именно эта, чуть было не объявленная война, могла превратиться в самый разрушительный конфликт за всю историю человечества, что и дало новый толчок к развитию советского Дальнего Востока. Мало кому точно известно, сколько тогда было «вбухано бабла» на развёртывание по всей советско-китайской границе военных городков. Все самые последние виды вооружений того времени были перемещены сюда с западных районов  страны. БАМ вновь начали строить из-за этого! Почти все городки, реки и горы переименовали, уйдя от китайских названий! Война, слава богу, не состоялась и во многом потому, что Советский Союз всему миру в очередной раз показал тогда свою силу! Природа, окружающая «бамовскую трассу», заслуживает отдельного рассказа. Дорога же , названая «Восток», должна была дойти до Находки, но её строительство  приостановили сначала ввиду отсутствия денег, ну а потом, когда развалился СССР, про неё забыли вообще, даже за уже построенной и асфальтированной частью трассы перестали следить. А мы в нашем рассказе продолжаем ехать по М-60, и хочется, пока сил ещё навалом, как можно быстрее этот сравнительно ровный участок пути проскочить, тем более, что сегодня раннее утро, и из-за густого тумана видимости никакой.

Показался указатель Владимировка,

и мы пересекаем некогда знаменитую Оборскую железнодорожную ветвь, умершую в недалёком от нас 2009 году и имевшую при жизни длину 150 километров. «Оборка» являлась ответвлением от Транссиба. Дорога строилась постепенно, с тридцатых годов прошлого столетия, и цель у неё была одна – обеспечить добычу и вывоз дальневосточной древесины. Оборский транспортный путь был единственной ниточкой, связывавшей лесные промышленные хозяйства( леспромхозы) в глубине тайги с «материком». К 70-м годам колея «дошла» до посёлка «Золотой», и я, учась тогда в мединституте, как-то один раз имел счастье проехать по ней по своим «фарцовым» делам. В те времена леспромхозы, отправляя лес в Страну Восходящего Солнца, взамен имели возможность продавать своим рабочим японские вещи, а именно магнитолы, телевизоры и «шмотки». Товары выставлялись прямо в магазинах «Райпо», и мы с другом решили попробовать «втариться» там. Но нам не повезло, магазин как раз был закрыт на обед, а «состав» стоял в посёлке всего час. Меня тогда поразила скорость поезда. Шёл он чуть быстрее, чем бежит человек, и всякий раз останавливался, как такси, если какой-то бродяга поднимал руку. Всю дорогу по вагонам (а их было всего три, два пассажирских и один багажный, крытый)носились пьяные и обкуренные люди, то и дело переругиваясь между собой. Двое подошли к нам, оскалились, вынули «финки», замахнулись одновременно, потом подмигнули нам, достали хлеб и начали его резать, а позже даже угостили нас водочкой. Я возвратился домой и вернул долг товарищу, у которого занимал деньги, а мой друг Лёша купил на все деньги в посёлке Сита японского мохера. Хочу подчеркнуть этим рассказом, что ещё каких-то сорок лет назад жизнь в тайге била ключом, не то что сейчас. Центром добычи леса в том районе в начале 80-х стал Белый Город, одна из заключительных комсомольских строек Советского Союза и последний символ уникальной в своём роде советско-кубинской дружбы. «Город», а его так до сих пор и кличут местные жители, возник в месте слияние довольно больших горных рек Хор и Сукпай и назван был именем второй реки – Сукпай. Строили его наши комсомольцы и кубинские. Современные дома и цеха, всё  это возникло в глухой тайге, и в начале дело шло неплохо, ведь лес то был! Железную дорогу довели до Сукпая. Тут совершенно неожиданно выяснилось, что один из паровозов оказался именно той знаменитой машиной, которую отремонтировали на первом коммунистическом субботнике в депо Москва – Сортировочная. Помните Ленина несущего бревно, это было в тот же день! Что тут началось! Настоящее социалистическое соревнование среди комсомольцев двух стран за право управлять знаменитым паровозом! Происходило это не долго. Как только в Москве узнали о Оборском чуде, то приказали немедленно вернуть раритет. Что поделаешь, паровоз отремонтировали и торжественно послали по транссибу. На каждой мало-мальски приличной станции его встречали пионеры с цветами! Где теперь этот  знаменитый хлам? Да какая разница? Хотя...в той же Канаде на их знаменитом «транссибе» с востока на запад, родившем страну в её нынешнем виде, почти в каждом городе есть музеи паровозов тех лет. А наш сукпайский лес в последующие годы подчистую вырублен малазийскими «врагами», пришедшими на смену кубинским друзьям. Рыба в реках отравлена золотодобытчиками. Посёлок или город Сукпай, как хотите называйте, умирает, а Оборская ветка уже перешла в мир иной. Ну а мы... мы то едем дальше!
Вот Зоевку проехали, здесь самые вкусные по дороге чебуреки. Дальше указатель село Дормидонтовка, в этой деревне я всегда покупаю грибы. Сколько бы не ездили люди нашим с Вами путём, всегда бросаются в глаза названия встречающихся ручейков – первая седьмая , вторая седьмая и так далее. Это знаменитая описка, седьмая на наречии местных малых народностей означает река (сидима, если точно). Впервые мне об этом поведал мой приятель, Хабаровский музыкант и поэт Саша Ковалёв, уроженец тех мест.

Несколько лет назад по телевизору была передача, где какой-то ответственный чин пообещал в ближайшее время эти речки-ручейки переименовать, да так руки у него не дошли до этого, наверное появились более важные дела. Да и ладно, на Дальний Восток автотуристов немного приезжает, хотя говорят, что дорога до Байкала от нас теперь почти идеальная, не то, что наша с Вами М-шестидесятовка. Первую остановку курящим можно сделать на вершине небольшого Котиковского перевальчика после пересечения города Вяземска.

Там пройти немного вглубь тайги по лесной автодорожке, и, тщательно обходя старые и новые «мины», оставленные во время таких же «технических остановок» нашим братом, дойти до небольшого заброшенного карьерчика, откуда открывается чудесная панорама на дальневосточную тайгу. Раньше я так всегда и поступал, но теперь курить бросил, «технические» остановки предпочитаю делать на автозаправках, хотя частенько в тамошних «реструмах» условия ещё хуже, чем в лесу, а видов и панорам таёжных уже столько снято! Что же касается городка Вяземска, то проходя его по трассе (не заезжая в сам город), налево можно увидеть отворот на довольно приличную гравийную дорогу, ведущую в два отдалённых посёлка Медвежий и Шумный. Названия их мало что говорят почти любому из хабаровчан. Места те богаты своими дикими природными источниками, как питьевым, очень хорошо помогающим при заболеваниях почек (туда дорожка сама выведет, но это далековато), так и «купальным» родоновым. Последний находится намного ближе, но тропку к нему надо знать , она идёт через лес. Я могу похвастаться, был «там и там»,

правда зимой в горячем источнике не купался. Едешь себе по этой укатанной лесной дороге непонятно куда, и вдруг надпись, грязная и оборванная: «Приморский край».

Патриоты Хабаровска не пугайтесь! Здесь ещё пока кругом всё наше, а столбик с указателем ведёт лишь в маленький Приморский «аппендикс», до границы краёв ещё далеко. Редко, но попадаются по этой старой «лесовозке» отдельные домики, чаще заброшенные, но иногда и обитаемые, с живущими в них русскими или удэгейскими мужичками. Если закажете у этих «аборигенов» мясо изюбра, они непременно выполнят Ваш заказ. Назовите только точное время, когда за ним приедете –  просто так зверя здесь, особенно в летнее время, убивать не станут, нет рынка сбыта.  Мы же, минуя дорогу к источникам и не отдохнув на перевале, продолжаем свой путь на Хасан. По правую сторону на 136-м километре видим указатель в практически несуществующую деревню «Роскошь», что заставляет учащённо забиться моё сердце. Это связано с именем Александра Александровича (Сан Саныча «в народе») Ковалёва, самого знаменитого в нашем крае певца-песенника, моего закадычного друга, энтузиаста, современного филантропа и очень порядочного человека.

О Ковалёве сейчас пишут часто, но мне интересно другое. Будут ли его помнить через двадцать лет, или этот дальневосточный талантище уровня Александра Розенбаума и Олега Митяева забудется неблагодарными потомками? Ковалёв очень гордится, что дружит с немеркнущей звездой российской эстрады Михаилом Шуфутинским,

хотя наверняка, в глубине души, знает, что сам  гораздо талантливее и честнее последнего, если, конечно, можно так выражаться. Беру я, к примеру,  диск мэтра, а там не указано, что прекрасную песню, лучшую в программе, сочинил и прежде исполнял Ковалёв, и обидно делается. Саше же, как человеку от Бога, возможно это не так уж и важно. Лишь бы слова его песен доходили до людей! Я бы хотел написать об Александре Ковалёве и его времени книгу и тем самым помочь нашим внукам не забыть всё то хорошее и великое, не побоюсь сказать этих слов, что принесло миру наше вроде бы потерянное поколение. А те отдельно мелькающие рассказы о дальневосточном певце  не дают полной картины, так он в памяти людей не останется. Не раз Саша Ковалёв и ещё один прекрасный автор Наталья Штепа давали в наши музыкальные магазины КИО свои прекрасно оформленные фирменные(!) диски на продажу. Я делал уголки продаж, на кассе диски ставил – не покупают! Зато покупают диски Шуфутинского с песнями Ковалёва! Да и вообще, чтобы понять, почему у человека родились песни-шедевры, надо знать, как и чем он жил, провести с ним не один вечер. Роскошь давно не село, это просто три домика. В одном из них самом добротном, построенном Сашей самим в обозримом прошлом, и живёт почти отшельником он сам, променяв сытую городскую жизнь на тяжёлый деревенский труд. Ковалёв садит картошку и овощи, разводит пчёл,

следит за домом, делает на заказ москвичам столы и кровати из дорогого дерева, а ещё проводит там же в Роскоши известные на всю страну фестивали авторской песни. Как в стихотворении: «Он и пахарь, он и жнец, он же на дуде игрец!» А вот если задуматься, почему этот уже далеко немолодой человек живёт там один круглый год, то плохо или вовсе не знающий его человек не найдёт правильный ответ, который очень прост по своей сути, в этих местах когда-то жили Сашины родители. Душа этого человека тянется туда, именно там она черпает силы для того, чтобы идеи песен сначала в себя принять , потом трансформировать в определённую форму и подарить людям. А люди... как они среди тысяч дисков ширпотреба дают настоящую вещь? Деревень, таких как Роскошь, еле существующих или вовсе заброшенных, много было «зачато» более, чем сто лет назад, как у нас до сих пор принято говорить , «до революции», когда ещё строился тот самый транссиб, связавший две крайние точки российской империи Санкт-Петербург и Владивосток.

Об истории строительства Уссурийской железной дороги тоже мало кто знает, а ведь это был подвиг, создать такое всего за 6 лет. Сам Николай Второй, ещё будучи наследником трона и находясь в кругосветном путешествии, заложил первый камень в строительство ЖД вокзала во Владивостоке, после чего работа пошла!  Проходили годы, на смену паровозам пришли сначала тепловозы, затем электровозы, теперь уже подумывают о сверхскоростных поездах. Необходимость в маленьких полустанках и станциях  постепенно отпадала, и многие деревни «умерли естественной смертью». Вот одной такой станции под названием Щебенчиха, скончавшейся давно и навсегда, Саша посвятил и посвящает большую часть своей жизни.

На месте бывшего села,

находящегося от Роскоши в нескольких километрах, Ковалёв неимовернейшими усилиями построил часовню, пригласил в эту  глухомань, куда и дороги то, кроме железной, нет, батюшку для освещения будущей церкви.

Саша реанимировал в Щебенчихе пару старых домишек и поселил туда для занятий сельских трудом «заблудших овечек» – пару семей. Я давно не видел Александра и не знаю, на каком этапе там всё сейчас. Помню, что он планировал невесть откуда привезти туда каких-то детишек и сделать для них компьютерные классы. Вроде бы бред какой-то, но я счастлив внутри себя тем, что когда Саныч попросил у меня для этих целей совсем немного денег, не отказал ему.  Однажды много лет назад мы справляли у Саши Новый год. Я был там впервые и выйдя, не совсем трезвый и в одних трусах(слава богу!) из жаркой бани в тридцатиградусный мороз, потерял вход обратно. Смешно сейчас вспоминать, а тогда мне было не шуток. Кругом лай собак, чувствую – замерзаю насмерть, а куда идти –  не знаю. Слава Богу, нашёл сам дом, где оставались наши женщины. Десять лет прошло, а как бы я хотел провожать нынешний год в том же месте, в Роскоши, под грохот пробегающих из 2013-го в 2014-й  поездов! Города Вяземск и Бикин, если признаться честно, не представляют для путешественников большого интереса, да и по сторонам красиво только тогда, когда цветут или желтеют листья.

Не доезжая до Бикина есть отвороток вправо в сторону села Покровка, откуда можно, переправившись через Уссури, главную реку Приморья, до которого мы с Вами почти уже доехали, в Китайскую Народную Республику, разумеется легально, при наличии иностранного паспорта и китайской визы. Кстати, в Бикине, у подножья возвышающейся над ним типичной дальневостой сопки есть прекрасное кафе с «вкусным» и разнообразным меню, но не еда там главное, а меломанское оформление, что является очень приятной неожиданностью для такого провинциального городка. Наш значит человек владелец. Есть такие не бедные люди, не разорвавшие отношение с родной деревней (не побоюсь обозвать так Бикин), но зиму всё же проводящие в своём втором жилище на тропическом китайском острове Хайнань. В данном конкретном случае так оно и есть. Ещё Бикин знаменит тем, что в нём живёт мой одноклассник, однокурсник и друг юности Сергей Кутепов. Я узнал об этом совсем недавно, благодаря преобразившим мир социальным сетям. Пару лет назад приезжал из Воронежа наш третий друг-медик Саша Ювченко. Мы встречались именно в Бикине, вернее на охотничьем участке Сергея. Мы уже не молодые люди, но кто бы мог подумать, что почти 40 лет спустя никто из нас не сможет похвастаться своими достижениями в области медицины. Мы все троё ушли из неё, в разное время и по разным причинам, но есть одна общая – мы порождение нашего времени. Как проедете Бикин,

попадёте на мост через реку с тем же названием. Бикин одна из самых больших и красивых горных речек Дальнего Востока, берущая своё начало чуть ли не на вершинах Сихотэ-Алиньского хребта наряду с Анюем и Хором, но в этой её пологой или равнинной части останавливаться не стоит. Лучше уж проехать несколько км, и свернуть налево перед скромненьким указателем Звеньевое. Там, если поспрашивать у встречных «людишек», можно найти дорожки к Бикинским заливам и озёрам, где «само то»  пикник устраить и ночевать смысл есть – закаты великолепные

и чистой рыбы в чистой реке пока хватает. Места красивейшие и почти человеком нетронутые, к тому же расположены они  недалеко от трассы. Если Ваше время не ограничено, загляните на фазенду к ещё одному моему приятелю главному казаку Лучегорска и его окрестностей его превосходительству ротмистру Чайке.

Ничего, что Вы незнакомы! Чайка рад любому хорошему человеку, лишь бы у того с собой что-то булькало. И не в водке дело, а в общении!

Пьёт –  значит свой! Я правда не пью, но свой. Тут немного другое дело, а всё то же. Выпивали же вместе не однажды и в баньке его парились,

и кипятком обваривались, и прыгали голыми в ночное озеро (фото помещать не решаюсь), спасаясь от туч комаров, и мой бэушный, привезённый из Японии лодочный мотор «Ямаха» обкатывали, доходя на резинке до самого Лучегорского моря.

Даже в моём любимом, ныне, к сожалению, закрытом, ресторане «Чемпион»  у моего знакомого Виталия Дворянчикова с самим Шуфутинским набухивались!

Куда ж теперь приморский казак Чайка от нас с Вами денется? Но больше всего этот человечище знаменит своим «памятником» – старым  автомобилем, прикованным цепями рядом с его же Чайки кафешкой.

Все, кто проезжает по М-60, любуются этой тачкой, но мало кто пил на брудешафт с её хозяином!  Когда же мы с Вами поедем обратно, в другой части рассказа и по другой малоизвестной дороге через село Верхний перевал, тогда можем тормознуться рядом с сёлами знаменитых у нас  вымирающих племён Удэгэ. Но внимание! Вы на М -60 и подъезжаете к столбику-указателю «Приморский край». Теперь смотрите в оба! Пожалуй первая «достопримечательность» это пост ГАИ перед въездом в посёлок приморских энергетиков или, как их ещё называют, бюргеров, Лучегорск. Пост этот всегда пользовался дурной славой у хабаровских любителей поездок на наш юг. Раньше здесь можно было потерять не один час времени, причём в любое время суток. Проверяли буквально все машины и почти в каждой находили, к чему «прикопаться». Мы, хабаровские водители, народ отчаянный, а тело моё пробирала дрожь, когда я на скорости 20 км подъезжал к этому месту. Но, как говорится, с волками жить...Судьба свела меня в Лучегорске с одной местной правоохранительной «шишкой», и достаточно было одного звоночка, чтобы нас отпустили в любом случае, ну Вы, конечно же, понимаете о чём это я? Ну а дальше...море. Да да именно море, Лучегорское море!

Когда я первый раз попал в это место, то подумал что «поехала крыша», что это уже пригороды Владивостока (стоял глубокий утренний туман). Речь идёт о водохранилище Приморской ГРЭС, питающей весь край энергией. Вид у искусственного озера впечатляющий, а дальше за ним видны уютные сопочки. В сам посёлок въезжать не стоит, совдепия в чистом виде, строилось ведь в годы застоя. Одно могу сказать, зажиточные горожане или, лучше сказать, посельчане, здесь имеются, да и бандюганов всегда хватало. Что же касается вышеупомянутого поста ГАИ, то прежние времена ушли, как  всё уходит в этом мире. Я не связываю свой рассказ напрямую с однажды случившимся в этом месте чп, когда какие-то бандиты постреляли там всех милиционеров, но почему-то примерно с этого времени пост превратился в обычный. Скорее всего, начальство поменялось. Если Вы не позавтракали в кафе «Светлана» в Бикине, то можно это сделать в армянском кафе Наири на выезде из Лучегорска, а через несколько километров рекомендую повернуть направо на указателе «Ласточка» и затариться самой старой на Дальнем Востоке, во всяком случае по моим детским воспоминаниям, минеральной водой с природным газом. Обычно я этого не делаю, так как дальше по дороге в смысле набора «минералки» есть место поинтереснее, а водичка повкусней. Километров через 80 мы снова видим свороток влево, дорога  ведёт к старым русско-украинским сёлам Новопокровке, Рощино, Мельничному и другим, живущим своей жизнью, в стороне от цивилизованного мира. После села Мельничного  «трасса» раздваивается, но оба пути, пересекая Сихотэ-Алиньский хребет, доходят до Японского моря. Впервые я проехал в этом направлении десять лет назад, вдвоём со своим тогдашним Санчо Пансой (помощником и водителем) Лёшей Портнягиным,

таким же неопытным, как и я, путешественником. Лёша оставил большой след как в моей памяти, так и в истории нашей фирмы КИО. Было Алексею  за тридцать, но выглядел он очень молодо. У него были cтранности, о которых я не могу не поведать.  Лёша, например, очень хорошо видел в своих очёчках, особенно...трупы в лесу. Один такой труп человека он  обнаружил на левом берегу Амура, напротив Хабаровска. Мы сразу позвонили в милицию, но там ответили, что они об этом знают, труп не их, а из Еврейской Автономной Области. Мы позвонили в «еврейскую ментовку», ответ был зеркальным: «Труп хабаровский, пусть они его и забирают». Один раз я спьяну неудачно пошутил, сказав , что скоро посылаю Алексею своим представителем в Японию, и на следующий день, уже об этом забыв, увидел его с учебником японского языка. Как-то под вечер, в конце рабочего дня я сообщил Лёше, что еду сегодня на крупную разборку с самыми крутыми «спортсменами» города (не буду называть их фамилии, которые до сих пор на слуху, люди эти ныне весьма уважаемые). Помощник остановил машину, снял очки, протёр их и попросил: «Меня с собой возьмите.» «Так ведь бить будут!»-сказал я. Ответ был:»Пусть!». Из-за Лёши я чуть было не потерял арендовавшееся фирмой КИО помещение краевого киновидеопроката на проспекте 60 лет Октября, когда он, обидевшись на «местную власть», сообщил охранникам, чтобы больше не пускали в их же здание директора киновидеопроката и главного инженера, сказав, что это мой приказ. После этого нам с Алексеем пришлось расстаться, но я до сих пор жалею об этом. Будь у меня в то время больше выдержки и человеколюбия, не было бы сейчас проблем с поисками своего Дерсу.  А я поступил как персонаж из одного автобиографического рассказа Лёши, который как-то, сильно за что-то обидевшись на своего прежнего шефа, в отместку заморозил тому хлеб в грузовике. « И чем всё закончилось?»-поинтересовался тогда я у Алексея. Помощник с грустью ответил:  «Уволил он меня и денег не заплатил – вычел за испорченный продукт». Когда Лёша ещё работал у меня, я задумал путешествие по тем местам Приморья, куда большинство хабаровчан ездят редко. Чёткого маршрута не было, мы просто поехали в никуда, и первое ответвление от М-60 было именно это, на Новопокровку.  В начале километров сто были асфальт, люди и сёла, а дальше дорога стала пустынной и шла параллельно известной реке Иман.

Чем дальше мы двигались, тем угрюмей становились пейзажи, приближалась ночь. Я задремал. Вдруг раздался крик водителя: «Глаза!». Он тормознул и сдал немного назад. На нас действительно смотрели из темноты огромные ярко-зелёные глаза какого-то зверя из семейства кошачьих. Мы выходить из машины не стали и продолжали свой путь. Вдруг опять Лёшин крик: «Человек бежит!». Оказалось, что это был гималайский медведь –  белогрудка. Несколько километров мы ехали за диким зверем. В конце концов  Мишка, поняв, что мешает движению автомобиля,  свернул в тёмный лес. А мы всё ехали в ночи, пока совершенно неожиданно не увидели ярко освещённый город! Правда  это был не город, а морской порт Пластун, процветавший в те годы ввиду масштабного экспорта древесины и импорта поддержанных японских машин. Спать хотелось ужасно. Гостиницу мы не нашли, но на берегу увидели палаточный город из домиков таких же , как мы, путешественников, что было удивительно. Мы быстренько поставили свою маленькую хижину и, улёгшись,тут же заснули. Всю ночь к нам ломился пьяный мужчина и требовал водки. Пришлось мне его слегка «ткнуть в рожу», и больше в этой жизни наши  пути не пересекались. А утром, как поётся в старой каторжанской песне, «растаял туман», и палатки превратились в обычные, но аккуратно сложенные кучи мусора. Пытавшийся залезть к нам ночью в палатку «земеля», скорее всего и был сборщиком этих куч. Десять дней продолжалось наше путешествие. Было очень интересно, здорово, и нескучно. Мы «открыли» для себя залив Владимира, речку Киевку, где я умудрился поймать и зажарить на сковороде не вынимая внутренностей несколько гольянов,

какую-ту спрятанную в глуши больницу для прокажённых, городки Кавалерово и Дальнегорск, посёлки Ольга и Лазо, бухты Врангеля и Шепалова, прошли несколько казавшихся нам огромными перевалов. Количество перевалов мы сначала подсчитывали, но, пойдя на второй десяток, сбились со счёту. Если бы я сейчас попробовал проехать тем же путём, то это было бы очень легко, только утомительно, и, к сожалению, уже не так романтично. Тогда же всё было внове и поэтому в радость. Я не рассказываю о местах, которые мы увидели, так как в одном из продолжений рассказа вернусь к их описанию. Я ведь на юго-восточном побережье нашей страны ещё не раз побывал и надеюсь продолжить свои исследования, но уже без Алексея, хотя ещё пару раз мы с ним погоняли по Приморью. В Богом забытой деревне Малая Кема нас помнят до сих пор. Лёша, отпросившись у меня на местные танцульки, устроил там грандиозное побоище. Говорил утром, что отстаивал честь Хабаровска.

Ну и в том, первом путешествии хватило нам с Лёшей проблем, всех не упомнишь. В «околонаходкинской» деревушке, рядом с портом Врангель,

наверное после купания в холодной бухте Шепалова, у меня появились нестерпимые хондрозные боли в шее. Мы заехали в аптеку. Я, бывший врач, купил всё необходимое, даже шприц набрал, вручив его помощнику, и начал приспускать штаны. «Зачем?»-удивился Лёша, никогда никому до этого не производивший инъекций: «Болит шея, значит и колоть будем в шею!» Чем мы питались? Пойманной рыбой, собранными грибами, но чаще в кафешках конечно. Нас очень удивляли тамошние цены. 40-50 рублей за обед на двоих! В те времени за то же самое в Хабаровске мы отдали бы  в обычной столовой не меньше трёхсот рублей. Даже в ресторане Дальнегорска мы за обед заплатили всего около ста деревянных. Лёше там понравилась весёлая официанточка, мне, кстати, тоже. Алексей поведал ей о нашем путешествии, сказал, что ему надоело ходить по лесам в поисках грибов, а потом на костре варить и жарить их  для шефа, и предложил ей ехать с нами. Хорошая шутка, но когда  девушка, согласившись, побежала за своими вещами, мы испугались оба и, оставив на столе деньги за еду с приличными чаевыми, позорно бежали. Мы всего два раза ночевали в придорожных мотельчиках, а все остальные ночи провели в палатке, в любую погоду! В одном месте, перед Лозовским перевалом нас чуть не сожрали москиты, но зато утром на его самой высокой точке  я наблюдал красивейший в своей жизни рассвет солнца. Запомнилась и ночь в популярной нынче в Приморье бухте Окунёвой, которая находится в Находкинском районе, не доезжая до знаменитого Триозёрья.

Мы решили заночевать в этом живописном месте, поставив палатку у самого моря. Но палатку нам ставить не пришлось. Лёша оставался в машине, когда я пошёл посмотреть грунт у воды и, засомневавшись, что машина потом отсюда выедет, крикнул водителю, чтобы тот подошёл посмотреть. Лёша не понял и...подъехал прямо в мокрый песок, погрузившись в него на размер колёс.

Окружившие нас приморцы сказали: «Здесь однозначно нужны кран или вездеход». Но у нас с Лёшей была ручная «лебёдушка», и мы всю ночь выбирались из этого мокрого песка. Даже я, ленивый до невозможности, работал! Мы победили!  Обратно ехали опять по новому для нас пути, пересекающему деревни Сергеевку и Ариадное. Сами того не ведая мы прошли большую часть несостоявшейся Находкинской трассы «Восток», о которой я уже упоминал. Дорога была  просто ужасной. Мы видели стоявший на обочине лэндкрузер с одновременно четырьмя пробитыми колёсами и без единого человека, а в десяти метрах от машины отдыхали две косули. Я больше по описываемой мной трассе не ездил, и вряд ли это в обозримом будущем случится, поэтому упомяну ещё о паре необычностей того пути. В одной деревне мы обнаружили несколько домов, сделанных из пивных баночек,

в другой пекли хлеб весом от семи до десяти килограммов. Коноплю же нам предлагали мешками, правда цену я не спросил. На основную трассу мы с Лёшей выехали напротив знаменитого дальневосточного города Иман, который в настоящее время переименован в Дальнереченск. Ну а мы с Вами в нашей виртуальной поездке  как раз до этого места и добрались, проехав из Хабаровска ровно 350 км. Это как раз и есть «мидл ов зэ роад» –  середина пути. Мы проехали полдороги очень быстро, за четыре часа, не ели и никуда не сворачивали. Ранним утром машин на трассе почти не было, гаишников тоже, хотя я и так знаю все места, где они обычно «шкерятся».  Всё же остальное, что Вы узнали, я поведал Вам по пути.